"...На краю дороги стоял дуб. Он был, вероятно, в десять раз старше берез, составлявших лес, в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный, в два обхвата дуб, с обломанными суками и корой, заросшей старыми болячками. С огромными, неуклюже, несимметрично растопыренными корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиниться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.

Этот дуб как будто говорил: «Весна, и любовь, и счастье! И как не надоест вам все один и тот же глупый, бессмысленный обман! Все одно и то же, и все обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастья. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинокие, и вон я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, выросшие из спины, из боков - где попало. Как выросли - так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».

Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу. Цветы и трава были и под дубом, но он все так же, хмурый, неподвижный, уродливый и упорный, стоял посреди них.

«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, - думал князь Андрей. - Пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем: наша жизнь кончена!» Целый ряд мыслей, безнадежных, но грустно-приятных, в связи с этим дубом возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь и пришел к тому же успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая...

Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. «Здесь, в этом лесу, был этот дуб, с которым мы были согласны. Да где он?» - подумал князь Андрей, глядя на левую сторону дороги. Сам того не зная, он любовался тем дубом, которого искал, но теперь не узнавал его.

Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого горя и недоверия - ничего не было видно. Сквозь столетнюю жесткую кору пробивались без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что это старик произвел их. «Да это тот самый дуб», - подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна - все это вдруг вспомнилось ему.

«Нет, жизнь не кончена в тридцать один год, - вдруг окончательно и бесповоротно решил князь Андрей. - Мало того, что я знаю все то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо. Надо, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтобы на всех она отражалась и чтобы все они жили со мной вместе».

Настроение: нет

Музыка: СТВ-радио

На другой день, простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой. Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем месяц тому назад; все было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами. Целый день был жаркий, где-то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая, мокрая, глянцевитая, блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Все было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко. «Да, здесь, в этом лесу, был этот дуб, с которым мы были согласны, - подумал князь Андрей. - Да где он? » - подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и, сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого горя и недоверия - ничего не было видно. Сквозь столетнюю жесткую кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что это старик произвел их. «Да это тот самый дуб», - подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна - и все это вдруг вспомнилось ему. «Нет, жизнь не кончена и тридцать один год, - вдруг окончательно беспеременно решил князь Андрей. - Мало того, что я знаю все то, что есть во мне, надо, чтоб и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтобы не жили они так, как эта девочка, независимо от моей жизни, чтобы на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!» Возвратившись из этой поездки, князь Андрей решил осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решения. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда-нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему прийти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь, после своих уроков жизни, опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми à la grecque буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные, как преступление, мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти-то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строг, решителен и в особенности неприятно логичен. - Mon cher, - бывало, скажет, входя в такую минуту, княжна Марья. - Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно. - Ежели бы было тепло, - в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, - то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана, вот что следует из того, что холодно, а не то чтоб оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, - говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого-то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.

3 Целительная сила природы.

Образ дуба в романе Л. Н. Толстого «Война и мир». В своем творчестве Л. Н. Толстой обращается к разным граням личности для того, чтобы составить ее наиболее полный портрет. Это могут быть мало уловимые движения лица: улыбка или блеск глаз. При описании же внутреннего состояния героя важно не только эмоции, но и внешние их проявления. Толстой находит другие черты, способные показать нам его «диалектику души», термин, который использовал Н. Г. Чернышевский при характеристике произведений великого писателя. В своем сочинении я остановлюсь на образе дуба из романа «Война и мир», который помогает нам приоткрыть душевное состояние князя Андрея Болконского.

Это дерево Андрей встречает на своем пути перед тем как попадает в имение Ростовых, Отрадное. За плечами у князя может и небольшая по времени, но насыщенная по содержанию жизнь. Он видел все грани того, к чему в своем произведении обращается писатель: миру и войне. Из такого странствия Болконский вынес твердое убеждение в том, что жизнь кончена. «Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, - думал князь Андрей, - пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, - наша жизнь кончена!» Увиденное дерево заставляет Болконского вновь взглянуть на пройденный им путь. Но и воспоминания не меняют его отношения к себе. Прелесть весны не воскрешает в нем прекрасных мгновений и не дает свежего дуновения новой жизни.

Однако писатель, обращаясь к такому путешествию, которое Болконский затеял в Богучарово по делам сына, показывает, что именно этот дуб становится своеобразной поворотной точкой в судьбе одного из главных героев. Князь Андрей же не понимает, чему может так радоваться его кучер Петр. И единственный, кого он находит себе в союзники, это старый дуб, который «вероятно в десять раз старше берез». Именно он еще более утвердил Болконского во мнении, что «ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая».

Само описание дерева, которое приводит в произведении писатель, помогает нам понять, почему князь Андрей воспринял его как единственного союзника в этой красоте весеннего сказочного леса. «Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично-растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца». Из этого описания следует, что дуб тоже многое видел в жизни. А из такой нелегкой борьбы он вынес не только разочарование, но и раны, о которых говорят болячки на его коре. При описании этой картины Толстой ловко использует один прием. Писатель показывает, что встретились две родные души, которые смогли противостоять общему веселью. Однако же они все равно остаются одинокими: дуб - в этой лесу, Андрей - в жизни. От того, что две родные души закрылись от света и других, ничего не изменится. Ведь жизнь продолжается… Она привносит новые события и впечатления, которые постепенно затмевают любую грусть. Таким существом для князя Андрея Болконского становится Наташа Ростова. Он поражен ее искренней радостью и восхищени

ем, тем, что окружает нас в жизни. Она так непосредственно и без лукавства радуется обыкновенной ночи. «Нет, ты посмотри, что за луна!.. Ах, какая прелесть!.. Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, - туже, как можно туже - натужиться надо. Вот так!»

В этом случае девушка становится не союзником, а можно сказать, противником князя Андрея. И это дает свой эффект. Болконский начинает задумываться над тем, что и повседневные, с первого раза неприметные вещи могут радовать человека. Он понимает, что простые предметы и явления природы такие, как луна, могут окрылять. Может именно в этот момент князь Андрей понимает, чему весь день так радовалась Наташа. «В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул».

Когда он возвращается, едет из Отрадного, то начинает обращать внимание на то, что его окружает. Это уже не восторженность и своеобразная весенняя пробужденность природы. Весна давно вступила в свои права, на дворе - лето. И в этот момент князь Андрей никак не может найти того, с кем был недавно так одинок в царстве просыпающейся природы.

Образ дуба в произведении играет большую роль. Ведь именно глазами Болконского показано данное дерево. В нем он находит союзника своей души и мыслей, своей пройденной жизни. Автор использует данный образ для того, чтобы не через реплики приоткрыть внутренний мир персонажа. Князь Андрей, такой герой, который не говорит о своих тревогах и опасениях напрямую. Только с Пьером он может себе позволить немного пооткровенничать. В этот переломный момент, когда друга нет рядом, именно через описание дерева мы поняли то, что творилось, и какие кардинальные изменения произошли в душе Болконского. Он, словно этот дуб, ожил под теплым солнцем и мог радоваться летним дням, как те березы, которые снова повстречались ему на пути.

Наташа своими восхищениями у окна только дала толчок тому, чтобы в князе Андрее вспыхнул огонек. Но укрепился герой в своем мнении только в тот момент, когда вновь увидел тот корявый и «печальный» дуб. Дерево словно само радовалось жизни, которую перед ним открыла весна, и Андрей «сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца». Новая листва скрыла болячки и раны. Так и Болконский подумал, наверное, что его душевные раны тоже могут зарубцеваться. Поэтому он сможет не только как этот дуб преобразиться, но и начать жизнь с нового листа. Дерево словно своим примером показывало то, что горе и недоверие можно переступить, как это сделал он сам.

При последовательном описании дуба автор словно показывает ступени возрождения героя. Во-первых, стоит впустить в себя то новое, что окружает нас. Это позволит не только скрыть внешние изъяны, но и убедить себя в том, что горе останется позади. Во-вторых, самое главное, что ты сам сможешь сделать так, чтобы все вокруг тебя двигалось и оживало: «Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их».

И все эти этапы вместе с дубом и проходит Болконский. «“Да, это тот самый дуб”, - подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему». И в памяти молодого человека, ведь Андрею только тридцать один год, начали всплывать только приятные моменты его жизни, которые словно говорили о том, что он может идти вперед и при этом опираться не только на темные и мрачные, но и светлые мгновения. Болконский словно понимает, что именно обновление и восхищение жизнью позволяют смело идти вперед к новым вершинам, а не прятать свою молодость и талант за «корой с болячками». Он должен жить не только для себя, но и для других так, чтобы они тоже смогли рассмотреть в нем то лучшее, что пряталось долгое время, «…чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»

Так встреча с дубом стала тем поворотным моментом, который показал и утвердил главного героя во мнении о том, что можно начать жизнь с чистого ‘ листа. А окружающие, возможно, помогут ему в этом, так как во время своего пробуждения он вспоминает Пьера, девочку и теперь этот воскресший дуб.

Так образ дуба в повествовании играет несколько ролей. Он не только приоткрывает нам завесу тайны над внутренним миром героя, но и является персонажем, который находит свой путь возрождения князя Андрея Болконского к новой прекрасной жизни. В то же время образ дуба дает возможность автору показать нам те качества героя, которые нельзя было бы показать через описание внешности.

I

В 1808-м году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания. В 1809-м году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу, Бонапарту, против прежнего союзника, австрийского императора, до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления. Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей шла, как и всегда, независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте и вне всех возможных преобразований. Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без высказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем. Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу. Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте. Одну половину своего времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг и, к удивлению своему, замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне. Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений. Весною 1809-го года князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном. Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам. Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск с оставшимся снегом у моста, подъем по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое-где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза, вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась, и из-под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала, зеленея, первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое-где по березняку мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес, и виднее запотели. Лакей Петр что-то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но, видно, Петру мало было сочувствия кучера: он повернулся на козлах к барину. - Ваше сиятельство, лёгко как! - сказал он, почтительно улыбаясь. - Что? - Лёгко, ваше сиятельство. «Что он говорит? - подумал князь Андрей. - Да, об весне верно, - подумал он, оглядываясь по сторонам. - И то, зелено все уже... как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает... А дуб и незаметно. Да, вот он, дуб». На краю дороги стоял дуб. Вероятно, в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще, и в два раза выше каждой березы. Это был огромный, в два обхвата дуб, с обломанными, давно, видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюже, несимметрично растопыренными корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца. «Весна, и любовь, и счастие! - как будто говорил этот дуб. - И как не надоест вам все один и тот же глупый бессмысленный обман! Все одно и то же, и все обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастья. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они - из спины, из боков. Как выросли - так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам». Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего-то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он все так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их. «Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, - думал князь Андрей, - пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, - наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно-приятных в связи с этим дубом возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь и пришел к тому же прежнему, успокоительному и безнадежному, заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.

Встреча князя Андрея со старым дубом - один из главных, поворотных моментов в романе Л.Н.Толстого. После этой встречи у Андрея Болконского начинается новый этап в жизни, происходит изменение восприятия мира героя. Кроме того, встреча с дубом – это и перелом в прежней жизни, и начало новой, единой со всем народом, а потому счастливой.

Дуб символизирует психологическое состояние князя Андрея, отражая масштабные перемены, которые произошли в его душе.

Два раза встречался Андрей Болконский с дубом. И обе эти встречи были символичны.

В первый раз дуб выглядит угрюмо и мрачно: "С огромными своими неуклюже, несимметрично растопыренными корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым, презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца".

Точно такие же чувства владеют и душой героя.

Князь Андрей тоже отличен от других, он контрастирует с гостями в салоне Анны Павловны Шерер, ему чужды те разговоры, которые ведутся в светском обществе.

Эта же апатия чувствуется и во внешнем облике дуба, также одиноко и дико растущего среди шумных щебечущих берез.

Вторая встреча князя Андрея и дуба состоялась уже при других обстоятельствах. В душе Андрея Болконского произошли кардинальные изменения. Встреча с дубом пришлась на самые лучшие моменты жизни князя – он видел небо над Аустерлицем, когда "над ним не было ничего уже, кроме неба, - высокого неба, не ясного, но все-таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками", это открытия о жизни и боге, сделанные Пьером и всколыхнувшие душу князя Андрея, услышанный разговор Наташи о красоте лунной ночи, разбудивший дремавшее в нем желание быть счастливым.

Этим изменениям в душе Андрея Болконского созвучны изменения во внешнем облике дуба.

Теперь он полон жизненных сил и раскинул ветви навстречу миру, как бы обнимая его: "Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого горя и недоверия - ничего не было видно. Сквозь столетнюю жесткую кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что это старик произвел их".

Переменам в душе князя Андрея способствовали пережитые им разочарования. Он разочаровывается в своем кумире – Наполеоне, он глубоко переживает смерть Лизы, чувствуя перед ней вину и понимая, что уже нельзя ничего исправить.

Герой понимает, что только новая жизнь с новыми идеалами и новыми стремлениями может все изменить. Он понимает, что ранее он жил только для себя. Он хотел совершить подвиг, мечтал о славе. Теперь же, увидев обновленный дуб, князь Андрей проводит параллель между собой и этим могучим деревом. Он переживает внутреннее преображение, обновление и переосмысление жизненных основ.

Эпизод встречи князя Андрея с дубом имеет важное значение для раскрытия образа героя. Это новая ступень в жизни, переход от жизни для себя, к жизни, в которой он чувствует свое единство со всем народом.

Обновлено: 2012-04-17

Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter .
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.

Спасибо за внимание.

Проблема одиночества и поиска смысла жизни волновала Льва Толстого всю жизнь, отразилась полной мерой в его творчестве.

Автор создал описание и образ дуба в романе «Война и мир» чтобы передать состояние Андрея Болконского в период переоценки жизненных ценностей. Обстоятельства меняют внутренний мир человека, иногда выворачивают душу наизнанку.

Отрывки

2 том. 3 часть. 1 глава (1 отрывок)

На краю дороги стоял дуб. Вероятно, в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще, и в два раза выше каждой березы. Это был огромный, в два обхвата дуб, с обломанными, давно, видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюже, несимметрично растопыренными корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.

«Весна, и любовь, и счастие! - как будто говорил этот дуб. - И как не надоест вам все один и тот же глупый бессмысленный обман! Все одно и то же, и все обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастья. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они - из спины, из боков. Как выросли - так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам» .

Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего-то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он все так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.

«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, - думал князь Андрей, - пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, - наша жизнь кончена! » Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно-приятных в связи с этим дубом возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь и пришел к тому же прежнему, успокоительному и безнадежному, заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.

3 глава (2 отрывок)

«Да, здесь, в этом лесу, был этот дуб, с которым мы были согласны, - подумал князь Андрей. - Да где он? » - подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и, сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого горя и недоверия - ничего не было видно. Сквозь столетнюю жесткую кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что это старик произвел их. «Да это тот самый дуб» , - подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна - и все это вдруг вспомнилось ему.

«Нет, жизнь не кончена и тридцать один год, - вдруг окончательно беспеременно решил князь Андрей. - Мало того, что я знаю все то, что есть во мне, надо, чтоб и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтобы не жили они так, как эта девочка, независимо от моей жизни, чтобы на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»

Образ и характеристика Дуба

Вдовец, отец, хозяин

Два года прошло после Аустерлицкого сражения, князь Андрей вдовствовал в Лысых Горах с маленьким сыном, отцом и сестрой. Иногда ему приходилось выезжать по делам в имения Коленьки, так как он был законным опекуном мальчика.

Болконский отошел от военных дел, сделался передовым хозяином. В некоторых деревнях князь перевел крестьян в статус вольных хлебопашцев. В других имениях заменил крепостную повинность барщины оброком. Новшества благоприятно влияли на доходы семьи.

В свободное время Болконский много читал, вел записи о причинах поражения русских солдат в войне с Наполеоном. Ничто не тешило душу тридцатиоднолетнего мужчины. Эмоциональная сторона бытия не вписывалась в его распорядок дня.

Весенний лес

Дорога лежала в Рязанскую губернию, надо было проверить дела в деревнях сына. Весна 1809 года выдалась теплой, Андрей безразлично рассматривал зеленую траву, молодые почки на деревьях, которые выглядели особенно красиво на фоне яркого синего неба.

В березовой роще было особенно тепло, здесь отсутствовал ветер, становилось жарко, хотя раннее под мостом видно было остатки снега. Лиловые цветы, украшавшие поляны, вселяли веру в весеннюю пору. Лошади потели, а птицы и люди на козлах радовались смене поры года.

Князь не понимал причины человеческой радости. Он думал о дубе, который стоял у дороги.

Как выглядел дуб после зимы

Дерево по возрасту было намного старше тех берез, что его окружали, потому что ствол необъятный, и высота вдвое превышала высоту берез. Старые ветки оказались обломанными много лет назад, на их месте торчали уродливые искалеченные суки, как символ богатого душевного опыта.

Не раз дуб терял местами свою кору, которая зарастала мхом, как древние раны, свидетельствующие о том, что дереву пришлось многое пережить. С возрастом симметрия утратила свои линии, дерево выглядело неуклюжим, старческим уродом на фоне молодых берез, радовавшихся приходу весны:

«Это был огромный, в два обхвата дуб, с обломанными, давно, видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюже, несимметрично растопыренными корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами».

Что общее было между дубом и князем Болконским

Андрей представлял, как возмущается дерево по поводу всеобщего веселья.

«Весна, и любовь, и счастие! - как будто говорил этот дуб. - И как не надоест вам все один и тот же глупый бессмысленный обман! Все одно и то же, и все обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастья».

Герой, как встретившийся ему дуб, чувствует себя чужим среди радостных лиц окружающих. Он потерял жену два года назад, боль утраты оставила след в его душе, напоминающий ободранную кору на стволе дерева. Офицер пережил поражения русской армии в сражениях под Шангребеном и Аустерлицем, пропустил через себя унижение в плену, разочарование в авторитете Наполеона.

Душа Болконского, как этот дуб, была изуродована испытаниями судьбы, радость окружающих он воспринимал, как лицемерие, а счастье, как несуществующую категорию мировосприятия. Эмоционально мужчина чувствовал опустошение. Жизнь, любовь и радость казались недоступными в силу возраста и горького жизненного опыта.

«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, - думал князь Андрей, - пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, - наша жизнь кончена!»

Герой решил, что его удел – дожить года, предопределенные господом, избегая искушений, спокойно, не злясь, не тревожась, в отличие от всего мира. Как дуб, который не принимает весенние правила, стоит, не покрываясь яркой листвой.

Образ дуба летом

Рязанские дела требовали встречи с Ильей Николаевичем Ростовым. Князь нашел графа в Отрадном. Пришлось провести в имении одну июньскую ночь. Наташа Ростова взбудоражила воображение Болконского, пребывающего в унынии. Девушка так естественно, так восторженно любовалась началом лета, что в душе героя задребезжала неосознанная им надежда.

Дорога домой снова лежала мимо протестующего дуба, который весной оставался невозмутимым и равнодушным к всеобщему пробуждению. Лес смыкался над головой густой кромкой. Андрею хотелось увидеть своего немого единомышленника, он пристально вглядывался в левую сторону рощи.
Вдруг поймал себя на том, что невольно любуется тем дубом, мрачный образ которого хочет найти. Удивительно, как преобразилось древнее дерево. Вечернее солнышко согревало налитую сочно зеленью крону, которая мило шумела, колыхаемая легким ветерком.

Молодая листва успешно покрыла собой все изъяны старого ствола, омолодив его собой. Жизнеутверждающее состояние дуба передалось Болконскому. В памяти мелькали победоносные моменты, небо под Аустерлицем в момент ранения, лицо ушедшей Лизы и счастливая девочка Наташа Ростова, чей образ вызывал желание радоваться всему, что есть прекрасного вокруг.

«Нет, жизнь не кончена и тридцать один год, - вдруг окончательно беспеременно решил князь Андрей».

Князь кардинально меняет жизнь, пытается создать новый военный устав, учесть ошибки минувших сражений, повысить боеготовность государства. Вместе с министром Сперанским они ведут работу по армейскими реформами. Начинается новый этап жизни князя Болконского. Росток романтического влечения к юной Наташе пустил свои корни в душе молодого мужчины, чтобы заполнить образовавшуюся там пустоту.

Проблема одиночества и поиска смысла жизни волновала Льва Толстого всю жизнь, отразилась полной мерой в его творчестве.

Автор создал описание и образ дуба в романе «Война и мир» чтобы передать состояние Андрея Болконского в период переоценки жизненных ценностей. Обстоятельства меняют внутренний мир человека, иногда выворачивают душу наизнанку.

Отрывки

2 том. 3 часть. 1 глава (1 отрывок)

На краю дороги стоял дуб. Вероятно, в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще, и в два раза выше каждой березы. Это был огромный, в два обхвата дуб, с обломанными, давно, видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюже, несимметрично растопыренными корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.

«Весна, и любовь, и счастие! - как будто говорил этот дуб. - И как не надоест вам все один и тот же глупый бессмысленный обман! Все одно и то же, и все обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастья. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они - из спины, из боков. Как выросли - так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам» .

Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего-то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он все так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.

«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, - думал князь Андрей, - пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, - наша жизнь кончена! » Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно-приятных в связи с этим дубом возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь и пришел к тому же прежнему, успокоительному и безнадежному, заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.

3 глава (2 отрывок)

«Да, здесь, в этом лесу, был этот дуб, с которым мы были согласны, - подумал князь Андрей. - Да где он? » - подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и, сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого горя и недоверия - ничего не было видно. Сквозь столетнюю жесткую кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что это старик произвел их. «Да это тот самый дуб» , - подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна - и все это вдруг вспомнилось ему.

«Нет, жизнь не кончена и тридцать один год, - вдруг окончательно беспеременно решил князь Андрей. - Мало того, что я знаю все то, что есть во мне, надо, чтоб и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтобы не жили они так, как эта девочка, независимо от моей жизни, чтобы на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»

Образ и характеристика Дуба

Вдовец, отец, хозяин

Два года прошло после Аустерлицкого сражения, князь Андрей вдовствовал в Лысых Горах с маленьким сыном, отцом и сестрой. Иногда ему приходилось выезжать по делам в имения Коленьки, так как он был законным опекуном мальчика.

Болконский отошел от военных дел, сделался передовым хозяином. В некоторых деревнях князь перевел крестьян в статус вольных хлебопашцев. В других имениях заменил крепостную повинность барщины оброком. Новшества благоприятно влияли на доходы семьи.

В свободное время Болконский много читал, вел записи о причинах поражения русских солдат в войне с Наполеоном. Ничто не тешило душу тридцатиоднолетнего мужчины. Эмоциональная сторона бытия не вписывалась в его распорядок дня.

Весенний лес

Дорога лежала в Рязанскую губернию, надо было проверить дела в деревнях сына. Весна 1809 года выдалась теплой, Андрей безразлично рассматривал зеленую траву, молодые почки на деревьях, которые выглядели особенно красиво на фоне яркого синего неба.

В березовой роще было особенно тепло, здесь отсутствовал ветер, становилось жарко, хотя раннее под мостом видно было остатки снега. Лиловые цветы, украшавшие поляны, вселяли веру в весеннюю пору. Лошади потели, а птицы и люди на козлах радовались смене поры года.

Князь не понимал причины человеческой радости. Он думал о дубе, который стоял у дороги.

Как выглядел дуб после зимы

Дерево по возрасту было намного старше тех берез, что его окружали, потому что ствол необъятный, и высота вдвое превышала высоту берез. Старые ветки оказались обломанными много лет назад, на их месте торчали уродливые искалеченные суки, как символ богатого душевного опыта.

Не раз дуб терял местами свою кору, которая зарастала мхом, как древние раны, свидетельствующие о том, что дереву пришлось многое пережить. С возрастом симметрия утратила свои линии, дерево выглядело неуклюжим, старческим уродом на фоне молодых берез, радовавшихся приходу весны:

«Это был огромный, в два обхвата дуб, с обломанными, давно, видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюже, несимметрично растопыренными корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами».

Что общее было между дубом и князем Болконским

Андрей представлял, как возмущается дерево по поводу всеобщего веселья.

«Весна, и любовь, и счастие! - как будто говорил этот дуб. - И как не надоест вам все один и тот же глупый бессмысленный обман! Все одно и то же, и все обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастья».

Герой, как встретившийся ему дуб, чувствует себя чужим среди радостных лиц окружающих. Он потерял жену два года назад, боль утраты оставила след в его душе, напоминающий ободранную кору на стволе дерева. Офицер пережил поражения русской армии в сражениях под Шангребеном и Аустерлицем, пропустил через себя унижение в плену, разочарование в авторитете Наполеона.

Душа Болконского, как этот дуб, была изуродована испытаниями судьбы, радость окружающих он воспринимал, как лицемерие, а счастье, как несуществующую категорию мировосприятия. Эмоционально мужчина чувствовал опустошение. Жизнь, любовь и радость казались недоступными в силу возраста и горького жизненного опыта.

«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, - думал князь Андрей, - пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, - наша жизнь кончена!»

Герой решил, что его удел – дожить года, предопределенные господом, избегая искушений, спокойно, не злясь, не тревожась, в отличие от всего мира. Как дуб, который не принимает весенние правила, стоит, не покрываясь яркой листвой.

Образ дуба летом

Рязанские дела требовали встречи с Ильей Николаевичем Ростовым. Князь нашел графа в Отрадном. Пришлось провести в имении одну июньскую ночь. Наташа Ростова взбудоражила воображение Болконского, пребывающего в унынии. Девушка так естественно, так восторженно любовалась началом лета, что в душе героя задребезжала неосознанная им надежда.

Дорога домой снова лежала мимо протестующего дуба, который весной оставался невозмутимым и равнодушным к всеобщему пробуждению. Лес смыкался над головой густой кромкой. Андрею хотелось увидеть своего немого единомышленника, он пристально вглядывался в левую сторону рощи.
Вдруг поймал себя на том, что невольно любуется тем дубом, мрачный образ которого хочет найти. Удивительно, как преобразилось древнее дерево. Вечернее солнышко согревало налитую сочно зеленью крону, которая мило шумела, колыхаемая легким ветерком.

Молодая листва успешно покрыла собой все изъяны старого ствола, омолодив его собой. Жизнеутверждающее состояние дуба передалось Болконскому. В памяти мелькали победоносные моменты, небо под Аустерлицем в момент ранения, лицо ушедшей Лизы и счастливая девочка Наташа Ростова, чей образ вызывал желание радоваться всему, что есть прекрасного вокруг.

«Нет, жизнь не кончена и тридцать один год, - вдруг окончательно беспеременно решил князь Андрей».

Князь кардинально меняет жизнь, пытается создать новый военный устав, учесть ошибки минувших сражений, повысить боеготовность государства. Вместе с министром Сперанским они ведут работу по армейскими реформами. Начинается новый этап жизни князя Болконского. Росток романтического влечения к юной Наташе пустил свои корни в душе молодого мужчины, чтобы заполнить образовавшуюся там пустоту.

Какой смысл вложил Л.Н.Толстой в эпизод "Встреча князя Андрея со старым дубом"?

Эпизод встречи князя Андрея Болконского со старым дубом является одним из поворотных мест в романе: это переход на новый этап жизни, полная перемена мировосприятия героя. Встреча с дубом - перелом в старой его жизни и открытие новой, радостной, в единении со всем народом.

Дуб - символический образ психологического состояния князя Андрея, образ масштабных и скорых перемен, произошедших в его душе. При первой встрече Андрея с дубом, он встретил его угрюмым и не подчиняющимся остальному (лесному) миру деревом: "С огромными своими неуклюже, несимметрично растопыренными корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым, презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца". Такой же контраст мы видим и в обществе А.П.Шерер между князем и остальными гостями этого салона. Его не занимают разговоры о Бонапарте, который был центром обсуждений у Анны Павловны, и, "видимо, все бывшие в гостиной не только знакомы, но уж надоели ему так, что и смотреть на них, и слушать их ему было очень скучно". Такую же апатию мы видим и на внешнем облике дуба, дико и одиноко стоящего среди зеленой березовой рощи.

Но при их второй встрече Андрей находит дуб обновленным, полным жизненных сил и любви к окружающему миру: "Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого горя и недоверия - ничего не было видно. Сквозь столетнюю жесткую кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что это старик произвел их". Как же так неожиданно и скоро произошла эта перемена в дубе? Она произошла, так как внутри, в жилах этого могучего дерева уже находился источник перемен, не проявленный еще во время первой встречи с Андреем Болконским. Но мы сказали, что дуб - это символический образ князя Андрея. Так каким же был потенциал, таящийся в князе Андрее до их второй встречи?

Этот "потенциал" сложился из самых лучших моментов его жизни. Первый - бой при Аустерлице, и "над ним не было ничего уже, кроме неба, - высокого неба, не ясного, но все-таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками". Второй момент - встреча с Пьером на пароме, где Пьер рассказал Андрею о масонстве, о вечной жизни, о боге: "Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь". Третий - это случайно услышанный разговор девочки, взволнованной красотой ночи и желавшей улететь в небо (Наташи Ростовой), возбудивший в нем давно погасшие чувства радости и счастья.

Но также к этим переменам его подтолкнули и множество пережитых им разочарований. Во-первых, это "падение" в его глазах кумира многих членов высшего российского общества, в том числе и князя Андрея, - Наполеона - после встречи с ним: "Это был Наполеон - его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком", "ему так ничтожны казались все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы". Во-вторых, это неожиданная смерть Лизы: "Видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться, и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть...".

Все эти происшедшие события, накладываясь друг на друга, ищут выхода и единого оптимального решения, и выход из мучившего князя Андрея круга повторяющхся и гнетущих событий только один: другая жизнь с новыми идеалами и устремлениями. Анализируя всю свою прошедшую жизнь, Андрей понимает, что жил только ради себя (например, мечтая о личном подвиге, о своем "тулоне", который бы его прославил). Именно это и приводило к частым разочарованиям в жизни. И увидя преображенным дуб, князь Андрей в полной мере оценил неправильность своих прежних целей и принципов, видя перед собою дуб как отражение себя. Преображение дуба - это внутреннее преображение самого князя Андрея, это полное переосознание и обновление всех основ его жизни.

Поэтому встреча Андрея Болконского с дубом играет большое значение. Это переход героя от эгоистической гордой жизни к жизни "для других", в единении со всем народом: "...чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтобы на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!"

На другой день, простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой. Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем месяц тому назад; все было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами. Целый день был жаркий, где-то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая, мокрая, глянцевитая, блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Все было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко. «Да, здесь, в этом лесу, был этот дуб, с которым мы были согласны, - подумал князь Андрей. - Да где он? » - подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и, сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого горя и недоверия - ничего не было видно. Сквозь столетнюю жесткую кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что это старик произвел их. «Да это тот самый дуб», - подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна - и все это вдруг вспомнилось ему. «Нет, жизнь не кончена и тридцать один год, - вдруг окончательно беспеременно решил князь Андрей. - Мало того, что я знаю все то, что есть во мне, надо, чтоб и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтобы не жили они так, как эта девочка, независимо от моей жизни, чтобы на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!» Возвратившись из этой поездки, князь Андрей решил осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решения. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда-нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему прийти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь, после своих уроков жизни, опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми à la grecque буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные, как преступление, мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти-то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строг, решителен и в особенности неприятно логичен. - Mon cher, - бывало, скажет, входя в такую минуту, княжна Марья. - Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно. - Ежели бы было тепло, - в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, - то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана, вот что следует из того, что холодно, а не то чтоб оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, - говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого-то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.

На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично-растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
"Весна, и любовь, и счастие!" - как будто говорил этот дуб, - "и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они - из спины, из боков; как выросли - так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам".
Князь Андрей приказал остановить карету и затем вышел из нее.
- Иди, распряги лошадь, дай ей отдохнуть, - сказал Андрей кучеру. Он почувствовал вдруг, как необходимо ему побыть наедине с этим дубом, и, прежде всего, побыть наедине с собой, со своими мыслями, чтоб никто не мешал его размышлениям.
Кучер и лакей беспрекословно повиновались барину и отъехали на ближайший луг.
Князь Андрей осторожно подошел к дубу, провел рукой по его шершавой нагретой солнцем коре. Теперь, вблизи, Болконский в полной мере смог прочувствовать все то, чему дуб являлся олицетворением.
«Весна, любовь, женщины…кому все это нужно? Никому! Есть только иллюзия бытия, все так напрасно и так нелепо!» - со злостью подумал Болконский и оперся рукой на дуб, «Все, что говорил мне Пьер – вздор, чепуха, бред! Но он был так уверен в своих словах…» Андрей в задумчивости как бы обнял дуб взглядом, «Но, может быть, он все-таки прав? Бог действительно наблюдает за нами, любит нас и считает, что все его творения созданы для счастия на этой грешной земле? Но какое может быть счастие для этого дуба?! Когда - то он был молодым здоровым деревом, и все эти березы завидовали бушующей его зелени. Но что ж сейчас? Этот забытый, никому не нужный старик… и это мое будущее? И это будущее всех нас?» Андрей снова вспомнил уверенность, которая так и струилась во взгляде Пьера, «Нет, я должен дать шанс… черт, я ведь хочу чтоб Пьер оказался прав, но как это доказать, прежде всего, мне самому?»
Андрей задумчивым взглядом прошелся по всем сучкам и веткам этого дуба, и тут его озарило, он понял, что может провести некий эксперимент, который позволил бы ему проверить правдивость слов Пьера. Князю просто жизненно необходимо было в этом убедиться.
Андрей осмотрелся, проверил, не вернулись ли кучер с лакеем, но, внезапно, он почувствовал, как стыд начал жечь его сердце, ему вдруг стало стыдно того, что он собирался делать. Но упорство Болконского оказалось сильнее всех прочих чувств. Андрей решительно нагнулся к замеченному им ранее небольшому дуплу и опасливо засунул туда пальцы, проверяя, нет ли в нем белок или каких-нибудь других мелких грызунов. На счастье Болконского, дупло оказалось абсолютно нежилым, и князь, по-прежнему стыдливо озираясь, задрал полы камзола, спустил панталоны и принялся за дело.
«Боже, что же я делаю?! Это немыслимо! - думал про себя князь Андрей, интенсивно двигая тазом – Но останавливаться поздно!»
Прикрыв глаза, Болконский представил, что перед ним вовсе не старый ссохшийся дуб, а его молодая жена, которая в такие мгновения мало чем от него отличалась.
Покончив со своим грязным, богопротивным деянием, князь нежно провел по морщинистой коре дерева правой рукой, прислонился к дубу лбом и с горечью прошептал:
- Прости меня, не смог я… Ты, как и я… Прости… - повторил Андрей, надел панталоны и окликнул кучера.
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего-то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
"Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, - наша жизнь кончена!" Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно-приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.

I

В 1808-м году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания. В 1809-м году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу, Бонапарту, против прежнего союзника, австрийского императора, до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления. Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей шла, как и всегда, независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте и вне всех возможных преобразований. Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без высказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем. Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу. Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте. Одну половину своего времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг и, к удивлению своему, замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне. Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений. Весною 1809-го года князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном. Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам. Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск с оставшимся снегом у моста, подъем по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое-где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза, вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась, и из-под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала, зеленея, первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое-где по березняку мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес, и виднее запотели. Лакей Петр что-то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но, видно, Петру мало было сочувствия кучера: он повернулся на козлах к барину. — Ваше сиятельство, лёгко как! — сказал он, почтительно улыбаясь. — Что? — Лёгко, ваше сиятельство. «Что он говорит? — подумал князь Андрей. — Да, об весне верно, — подумал он, оглядываясь по сторонам. — И то, зелено все уже... как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает... А дуб и незаметно. Да, вот он, дуб». На краю дороги стоял дуб. Вероятно, в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще, и в два раза выше каждой березы. Это был огромный, в два обхвата дуб, с обломанными, давно, видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюже, несимметрично растопыренными корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца. «Весна, и любовь, и счастие! — как будто говорил этот дуб. — И как не надоест вам все один и тот же глупый бессмысленный обман! Все одно и то же, и все обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастья. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они — из спины, из боков. Как выросли — так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам». Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего-то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он все так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их. «Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, — думал князь Андрей, — пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, — наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно-приятных в связи с этим дубом возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь и пришел к тому же прежнему, успокоительному и безнадежному, заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.

В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для новой встречи с Наполеоном, и в высшем свете много говорили о важности этого события. В 1809 году близость двух «властелинов мира», как называли Александра и Наполеона, дошла до того, что когда Наполеон объявил войну Австрии, русский корпус выступил за границу, чтобы сражаться на стороне бывшего противника против бывшего союзника, австрийского императора.

Жизнь же обычных людей шла как обычно, со своими вопросами здоровья, любви, труда, надежды и т. д., независимо от отношений Наполеона с Александром. Князь Андрей два года прожил в деревне, никуда не выезжая. Все те меры, которые затеял у себя в имении Пьер и которые он не смог довести ни до какого результата, все эти меры, без особого труда, были успешно воплощены в жизнь князем Андреем. У него, в отличии от Безухова, была та практическая цепкость, благодаря которой дела без его особых усилий продвигались вперед. Некоторых крестьян он перечислил в вольные хлебопашцы, для других заменил барщину оброком. Крестьяне и дворовые обучались грамоте, специально для них была выписана ученая повивальная бабка. Одну часть своего времени Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, другую - в имении Богучарово. Вместе с тем он внимательно следил за внешними событиями, много читал и размышлял. Весной 1809 года князь Андрей поехал в рязанское имение своего сына, состоявшего под его опекой.

Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам...

На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично-растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.

«Весна, и любовь, и счастие!»- как будто говорил этот дуб,- «и как не надоест вам все один и тот же глупый и бессмысленный обман. Все одно и тоже, и все обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они - из спины, из боков; как выросли - так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».

Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего-то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он все так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.

«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, - думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь,- наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно-приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.

По опекунским делам князю Андрею необходимо было увидеться с уездным предводителем, графом Ильей Андреевичем Ростовым. Болконский отправился к нему в Отрадное, где граф жил, как прежде, принимая у себя всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Подъезжая к дому Ростовых, Андрей услышал женский крик и увидел бегущую наперерез его коляски толпу девушек. Впереди других, ближе всех к коляске, пробегала черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, которая что-то кричала. Но узнав чужого, она, не взглянув на него, побежала назад. Девушка, на которую обратил внимание князь Андрей, была Наташа Ростова. При взгляде на нее Болконскому вдруг стало больно.

«Чему она так рада? О чем она думает? И чем она счастлива?» - невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.

В течение дня, во время которого Андрея занимали старшие хозяева и гости, прибывшие в имение Ростова по случаю его именин, он не раз останавливал свой взгляд на чему-то веселившейся Наташе, пытаясь понять, что она думает и чему так радуется.

Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее...

Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.

Только еще один раз, - сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.

Да когда же ты спать будешь? - отвечал другой голос.

Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз...

Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.

Ты спи, а я не могу, - отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Все затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.

Соня неохотно что-то отвечала.

Нет, ты посмотри, что за луна!.. Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, - туже, как можно туже - натужиться надо, - и полетела бы.. Вот так!

Полно, ты упадешь.

Ведь второй час.

Ах, ты только все портишь мне. Ну, иди, иди.

Опять все замолкло, но князь Андрей знал, что она все еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.

Ах... Боже мой! Боже мой! что ж это такое! - вдруг вскрикнула она.

Спать так спать! - и захлопнула окно.

«Им дела нет до моего существования!» - подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему-то ожидая и боясь, что она скажет что-нибудь про него. - «И опять она! И как нарочно!» - думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.

На следующий день, попрощавшись только с графом, не дождавшись выхода дам, Андрей поехал домой. На обратном пути он въехал в ту же березовую рощу, в которой его поразил корявый дуб. Но теперь Андрей смотрел на него совершенно по-иному.

Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя - ничего не было видно. Сквозь жесткую столетнюю кору пробились из сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», - подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна - и все это вдруг вспомнилось ему.

«Нет, жизнь не кончена в 31 год, - вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю все то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»

Возвратившись из поездки по имениям, Андрей неожиданно для самого себя решил осенью ехать в Петербург. В августе 1809 года он осуществил свое намерение. «Это время было апогеем славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов».

Вскоре после своего приезда князь Андрей явился ко двору, но государь, встретив его два раза, не удостоил ни одним словом. По мнению придворных, Александр был недоволен тем, что Болконский не служил с 1805 года. Свою записку с предложением о введении новых военных законов Андрей передал фельдмаршалу, другу своего отца. Фельдмаршал дружелюбно принял его и обещал доложить о нем государю. Через несколько дней Болконский был вызван на прием к Аракчееву, министру иностранных дел, перед которым трепетал весь двор. Аракчеев ворчливо-презрительным тоном сообщил Андрею, что записка его передана в комитет о военном уставе, а сам он зачислен в члены этого комитета.

Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, Андрей возобновил старые знакомства и, благодаря природному уму и начитанности, был хорошо принят во всех разнообразных и высших кругах петербургского общества. Окружающие заметили, что он сильно изменился со своего последнего прибывания в Петербурге: «смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости и было то спокойствие, которое приобретается годами».

На следующий день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был на вечере у графа Кочубея, где познакомился со Сперанским - государственным секретарем, докладчиком государя и спутником его в Эрфурте, где он не раз встречался и говорил с Наполеоном. Князь Андрей внимательно присматривался к Сперанскому, желая найти в нем полное совершенство человеческих достоинств. Сперанский, отдав должное общей беседе, отозвал Андрея в другой конец комнаты и заговорил с ним о важных государственных вопросах. В заключении разговора Сперанский пригласил Андрея к себе на обед с предложением продолжить знакомство.

Окунувшись в атмосферу петербургской светской жизни, князь Андрей чувствовал, что он ничего не делал, ни о чем не думал, а лишь только говорил то, что успел осмыслить во время жизни в деревне. Сперанский, оценив достоинства Андрея, часто один на один разговаривал с ним. Андрею, которому приходилось общаться со множеством ничтожных людей, казалось, что он нашел в Сперанском идеал разумного и вполне добродетельного человека, энергией и упорством достигшего власти и употреблявшего ее только для блага России. Однако Болконского неприятно поражал зеркальный взгляд Сперанского, а также его слишком большое презрение к людям. В первое время знакомства со Сперанским князь Андрей испытывал к нему искреннее чувство уважения и восхищения, но затем это чувство начало ослабевать. Через неделю после прибытия в Петербург Андрей стал членом комиссии воинского устава и начальником отделения комиссии составления законов.

В 1808 году, вернувшись в Петербург из поездки по имениям, Пьер был избран главой петербургского масонства. В его обязанности входило устраивать столовые и надгробные ложи, вербовать новых членов, заботиться о соединении различных лож. Он давал деньги на устройство храмин и пополнял сборы милостыни, на которые большинство членов масонства были скупы. Жизнь Пьера, несмотря на его новые взгляды и убеждения, шла по-прежнему. Он любил хорошо пообедать и выпить и нередко принимал участие в увеселениях холостяцких обществ. В процессе своих занятий и увлечений Пьер чувствовал, что постепенно удаляется от масонских принципов, причем чем прочнее становилось его положение в масонстве, тем сильнее он чувствовал свою отстраненность от него. Осознавая, что большинство братьев вступило в масонство не из-за идейных убеждений, а из-за выгоды (надеясь быть приближенными к богатым и влиятельным лицам), Пьер не мог чувствовать себя удовлетворенным своей деятельностью.

Летом 1809 года Пьер вернулся в Петербург. К этому времени он успел получить за границей доверие многих высокопоставленных лиц, был возведен в высшую степень и привез с собой многое для процветания масонства в России. На торжественном заседании ложи Пьер произнес речь, в которой призвал братьев к активным действиям «для распространения истины и доставления торжества добродетели». Речь эта произвела сильное впечатление на братьев, большинство из которых увидели в ней опасные замыслы. Предложение Пьера было отвергнуто, и он уехал домой в скверном настроении. Он поддался одному из приступов меланхолии, три дня после заседания ложи пролежал дома, ничего не делая и никуда не выезжая. В это время он получил письмо от жены, которая умоляла его о свидании и писала о том, что хочет посвятить ему свою жизнь. В конце письма она извещала его, что на днях приедет в Петербург из-за границы. Через несколько дней к Пьеру пришел один из братьев-масонов, который, заведя разговор о супружеских взаимоотношениях Пьера, высказал мнение, что отношение Пьера к жене несправедливо и что не прощая ее, он отступает от первых правил масонства. Пьер понимал, что это был заговор, что кому-то было выгодно соединить его с женой, но ему было все равно. Под влиянием окружающих он сошелся с женой, попросив ее простить все старое и забыть все то,в чем он мог быть виноват перед ней.

Светское петербургское общество того времени подразделялось на несколько кружков, самым обширным среди которых был французский. Одно из видных мест в этом кружке занимала Элен, с того времени, когда она с Пьером поселилась в Петербурге. На приемах у нее бывали важные господа французского посольства и большое количество людей, имевших репутацию умных и любезных. Элен была в Эрфурте во время знаменитого свидания русского и французского императоров и имела там большой успех. Красота русской графини была замечена самим Наполеоном. Успех ее в качестве красивой женщины не удивлял Пьера, потому что она с годами стала еще красивее. Однако то, что за два года его жена успела приобрести репутацию «прелестной женщины, столь же умной, сколько и прекрасной» поражало Пьера. Быть принятым в салоне графини Безуховой считалось большой честью. Пьер, зная, что его жена глупа, со странным чувством присутствовал на устраиваемых ею обедах, где обсуждались политика, поэзия, философия и другие темы.

В глазах общественного мнения Пьер был тем самым мужем, который нужен для «блестящей светской женщины». Окружающие считали его смешным чудаком, никому не мешающим и не портящим общего тона гостиной. Сам же Пьер вел себя с окружающими равнодушно и небрежно - «был со всеми одинаково рад и одинаково равнодушен», чем почему-то внушал невольное уважение. Однако все это время он не переставал думать и размышлять о смысле жизни.

В числе молодых людей, ежедневно навещавших графиню Безухову, был Борис Друбецкой. Элен общалась с ним с особенной, ласковой улыбкой, называя его своим пажом. Пьер подсознательно чувствовал, что за дружескими отношениями Элен и Бориса кроется нечто большее, но помня, к чему привела его ревность три года тому назад, не позволял себе подозревать жену. По совету Баздеева Пьер старательно вел дневник, записывая все свои поступки и мысли. Он пытался заниматься самосовершенствованием, искоренять в себе лень, чревоугодие и другие пороки.

Вскоре в ложу масонов был принят Борис Друбецкой. Пьер записал в дневнике, что он сам рекомендовал Бориса, борясь с недостойным чувством ненависти к этому человеку, хотя, по его мнению, Друбецкой вступал в ложу с одной единственной целью - сблизиться с известными и влиятельными людьми.

Ростовы два года прожили в деревне, но, несмотря на это, их финансовое положение не поправилось. Управляющий вел дела так, что долги с каждым годом росли. Граф Ростов видел только один выход поправить финансовые дела семьи - поступить на службу. С этой целью он вместе с семьей переехал в Петербург. Но если в Москве Ростовы принадлежали к высшему обществу, то в Петербурге их считали провинциалами.

В Петербурге Ростовы продолжали жить гостеприимно, их обеды посещала публика, принадлежавшая к разным общественным слоям. Вскоре после приезда Ростовых в Петербург Берг сделал предложение Вере, и оно было принято. Он так долго и с такой значительностью рассказывал окружающим о том, как был ранен в Аустерлицком сражении, что в конце концов получил две награды за одно ранение. На финляндской войне он также отличился: поднял осколок гранаты, которым был убит адъютант подле главнокомандующего, и поднес этот осколок начальнику. Как и после Аустерлица, он долго и настойчиво пересказывал это событие, пока не получил две награды.

В 1809 году Берг был капитаном гвардии с орденами и занимал в Петербурге выгодные должности, пользуясь репутацией храброго офицера. Сватовство Берга, встреченное сначала с недоумением (он не имел знатного происхождения), в конце концов было одобрено Ростовыми, так как Вере уже исполнилось двадцать четыре года, и несмотря на то, что она считалась красивой девушкой, предложения ей еще никто не делал. Берг не скрывал от близких друзей, что искал выгоды от предстоящей женитьбы. Перед свадьбой он настойчиво попросил объяснить графа Ростова, какое приданое будет дано за его дочерью, и успокоился только тогда, когда ему выдали двадцать тысяч наличными и вексель на восемьдесят тысяч рублей.

Борис, несмотря на то, что сделал блестящую карьеру и перестал общаться с Ростовыми, все же нанес им визит во время их пребывания в Петербурге. Наташа, которой к этому времени исполнилось шестнадцать лет, ни разу не видела Бориса с тех пор, как поцеловалась с ним. Она понимала - детство прошло и все, что произошло между ними, было ребячеством, но в глубине души ее мучал вопрос: шуткой или серьезным обязательством было ее обещание Борису? Приезжая несколько раз в Москву, Борис ни разу не был у Ростовых.

Когда Ростовы приехали в Петербург, Борис приехал к ним с визитом.

Он ехал к ним не без волнения. Воспоминание о Наташе было самым поэтическим воспоминанием Бориса. Но вместе с тем он ехал с твердым намерением ясно дать почувствовать и ей, и родным ее, что детские отношения между ним и Наташей не могут быть обязательством ни для нее, ни для него. У него было блестящее положение в обществе, благодаря интимности с графиней Безуховой, блестящее положение на службе, благодаря покровительству важного лица, доверием которого он вполне пользовался, и у него были зарождающиеся планы женитьбы на одной из самых богатых невест Петербурга, которые очень легко могли осуществиться. Когда Борис вошел в гостиную Ростовых, Наташа была в своей комнате. Узнав о его приезде, она раскрасневшись почти вбежала в гостиную... Борис помнил ту Наташу в коротеньком платье, с черными, блестящими из под локон глазами и с отчаянным, детским смехом, которую он знал 4 года тому назад, и потому, когда вошла совсем другая Наташа, он смутился, и лицо его выразило восторженное удивление...

Что, узнаешь свою маленькую приятельницу-шалунью? - сказала графиня. Борис поцеловал руку Наташи и сказал, что он удивлен происшедшей вней переменой.

Как вы похорошели!

«Еще бы!», - отвечали смеющиеся глаза Наташи...

Борис решил сам с собою избегать встреч с Наташей, нo, несмотря на это решение, приехал через несколько дней и стал ездить часто и целые дни проводить у Ростовых. Ему представлялось, что ему необходимо было объясниться с Наташей, сказать ей, что все старое должно быть забыто, что, несмотря на все..., она не может быть его женой, что у него нет состояния, и ее никогда не отдадут за него. Но ему все не удавалось и неловко было приступить к этому объяснению. С каждым днем он более и более запутывался. Наташа, по замечанию матери и Сони, казалась по старому влюбленной в Бориса. Она пела ему его любимые песни, показывала ему свой альбом, заставляла его писать в него, не позволяла поминать ему о старом, давая понимать, как прекрасно было новое; и каждый день он уезжал в тумане, не сказав того, что намерен был сказать, сам не зная, что он делал и для чего он приезжал, и чем это кончится.

Однажды вечером, когда графиня читала вечернюю молитву, к ней в комнату вбежала взволнованная Наташа и спросила, что она думает о Борисе. Графиня сказала, что в шестнадцать лет она сама уже была замужем, но если Наташа не любит Бориса, то не следует спешить. Кроме того, для Бориса брак с Наташей также нежелателен, потому что он беден. Упрекнув дочь, что она напрасно вскружила голову молодому человеку, графиня пообещала сама уладить дело. На другой день графиня пригласила Бориса к себе, и после откровенного разговора с ней, молодой человек перестал бывать в доме Ростовых.

31 декабря, накануне нового, 1810 года, один из екатерининских вельмож устраивал бал, на котором должен был быть и государь.

Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Все смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее.

Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?

На бал прибыло огромное количество гостей. Приглашенные шепотом обменивались последними новостями. Среди вновь прибывших Ростовы заметили двух некрасивых девушек, наследниц больших состояний, за которыми следовали «женихи» - Анатоль Курагин и Борис Друбецкой. Среди гостей был и Пьер, сопровождавший свою жену.

Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого-то.

Наташа с радостью смотрела на знакомое лицо Пьера, и знала, что Пьер их, и в особенности ее, отыскивал в толпе. Пьер обещал ей быть на бале и представить ей кавалеров.

Но, не дойдя до них, Безухов остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире, который, стоя у окна, разговаривал с каким-то высоким мужчиной в звездах и ленте. Наташа тотчас же узнала невысокого молодого человека в белом мундире: это был Болконский, который показался ей очень помолодевшим, повеселевшим и похорошевшим...

Больше половины дам имели кавалеров и шли или приготовлялись идти в польский. Наташа чувствовала, что она оставалась с матерью и Соней в числе меньшей части дам, оттесненных к стене и не взятых в польский. Она стояла, опустив свои тоненькие руки, и с мерно поднимающейся, чуть определенной грудью, сдерживая дыхание, блестящими, испуганными глазами глядела перед собой, с выражением готовности на величайшую радость и на величайшее горе. Ее не занимали ни государь, ни все важные лица, - у ней была одна мысль: «Неужели так никто не подойдет ко мне, неужели я не буду танцовать между первыми, неужели меня не заметят все эти мужчины, которые теперь, кажется, и не видят меня, а ежели смотрят на меня, то смотрят с таким выражением, как будто говорят: “А! это не она, так и нечего смотреть. Нет, это не может быть!” - думала она. - Они должны же знать, как мне хочется танцовать, как я отлично танцую, и как им весело будет танцевать со мною».

Звуки польского, продолжавшегося довольно долго, уже начинали звучать грустно, - воспоминанием в ушах Наташи. Ей хотелось плакать. Граф был на другом конце залы. Графиня, Соня и она стояли одни как в лесу в этой чуждой толпе, никому неинтересные и ненужные. Князь Андрей прошел с какой-то дамой мимо них, очевидно их не узнавая. Красавец Анатоль, улыбаясь, что-то говорил даме, которую он вел, и взглянул на лицо Наташе тем взглядом, каким глядят на стены. Борис два раза прошел мимо них и всякий раз отворачивался...

Князь Андрей в своем полковничьем, белом (по кавалерии) мундире, в чулках и башмаках, оживленный и веселый, стоял в первых рядах круга, недалеко от Ростовых. Барон Фиргоф говорил с ним о завтрашнем, предполагаемом первом заседании государственного совета...

Князь Андрей наблюдал этих робевших при государе кавалеров и дам, замиравших от желания быть приглашенными.

Пьер подошел к князю Андрею и схватил его за руку.

Вы всегда танцуете. Тут есть... Ростова молодая, пригласите ее, - сказал он.

Где? - спросил Болконский. - Виноват, - сказал он, обращаясь к барону, - этот разговор мы в другом месте доведем до конца, а на бале надо танцевать. - Он вышел вперед, по направлению, которое ему указывал Пьер. Отчаянное, замирающее лицо Наташи бросилось в глаза князю Андрею. Он узнал ее, угадал ее чувство, понял, что она была начинающая, вспомнил ее разговор на окне и с веселым выражением лица подошел к графине Ростовой.

Позвольте вас познакомить с моей дочерью, - сказала графиня, краснея.

Я имею удовольствие быть знакомым, ежели графиня помнит меня, - сказал князь Андрей с учтивым и низким поклоном подходя к Наташе, и занося руку, чтобы обнять ее талию еще преж- де, чем он договорил приглашение на танец. Он предложил тур вальса. То замирающее выражение лица Наташи, готовое на отчаяние и на восторг, вдруг осветилось счастливой, благодарной, детской улыбкой.

«Давно я ждала тебя», - как будто сказала эта испуганная и счастливая девочка, своей проявившейся из-за готовых слез улыбкой, поднимая свою руку на плечо князя Андрея.

Князь Андрей любил танцевать, и желая поскорее отделаться от политических и умных разговоров, с которыми все обращались к нему, и желая поскорее разорвать этот досадный ему круг смущения, образовавшегося от присутствия государя, пошел танцевать и выбрал Наташу, потому что на нее указал ему Пьер и потому, что она первая из хорошеньких женщин попала ему на глаза; но едва он обнял этот тонкий, подвижный стан, и она зашевелилась так близко от него и улыбнулась так близко ему, вино ее прелести ударило ему в голову: он почувствовал себя ожившим и помолодевшим, когда, переводя дыханье и оставив ее, остановился и стал глядеть на танцующих.

После князя Андрея Наташу приглашали и другие кавалеры, в том числе и Борис. Она, счастливая и раскрасневшаяся, не замечая тонкостей светского этикета, не переставала танцевать целый вечер.

Князь Андрей, как все люди, выросшие в свете, любил встречать в свете то, что не имело на себе общего светского отпечатка. И такова была Наташа, с ее удивлением, радостью и робостью и даже ошибками во французском языке. Он особенно нежно и бережно обращался и говорил с нею. Сидя подле нее, разговаривая с ней о самых простых и ничтожных предметах, князь Андрей любовался на радостный блеск ее глаз и улыбки, относившейся не к говоренным речам, а к ее внутреннему счастию. В то время, как Наташу выбирали и она с улыбкой вставала и танцевала по зале, князь Андрей любовался в особенности на ее робкую грацию. В середине котильона Наташа, окончив фигуру, еще тяжело дыша, подходила к своему месту. Новый кавалер опять пригласил ее. Она устала и запыхалась, и видимо подумала отказаться, но тотчас опять весело подняла руку на плечо кавалера и улыбнулась князю Андрею...

«Ежели она подойдет прежде к своей кузине, а потом к другой даме, то она будет моей женой», - сказал совершенно неожиданно сам себе князь Андрей, глядя на нее. Она подошла прежде к кузине.

«Какой вздор иногда приходит в голову! - подумал князь Андрей; но верно только то, что эта девушка так мила, так особенна, что она не протанцует здесь месяца и выйдет замуж... Это здесь редкость», - думал он, когда Наташа, поправляя откинувшуюся у корсажа розу, усаживалась подле него.

Пьер на этом бале в первый раз почувствовал себя оскорбленным тем положением, которое занимала его жена в высших сферах. Он был угрюм и рассеян. Поперек лба его была широкая складка, и он, стоя у окна, смотрел через очки, никого не видя.

Наташа, направляясь к ужину, прошла мимо его.

Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.

Как весело, граф, - сказала она, - не правда ли?

Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.

Да, я очень рад, - сказал он.

«Как могут они быть недовольны чем-то, - думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.

На следующий день князь Андрей вспоминал бал и Наташу. Сев за работу, он постоянно отвлекался и ничего не смог сделать, и обрадовался, когда к нему приехал один из чиновников, чтобы сообщить об открытии Государственного совета. Это событие, которому раньше князь Андрей уделил бы много внимания, теперь показалось ему мелким и незначительным. В этот же день князь Андрей был приглашен на обед к Сперанскому, на котором присутствовали также и другие реформаторы. Болконский с грустью и разочарованием слушал разговоры присутствующих, их веселье казалось ему неестественным и наигранным. Звук голоса Сперанского неприятно поражал его. Неумолкавший смех гостей почему-то раздражал и оскорблял чувства Андрея. Все, что бы ни делал Сперанский, казалось Андрею надуманным и наигранным. Болконский рано уехал и, вернувшись домой, начал вспоминать обо всех заседаниях Совета, на которых много времени тратят на обсуждение формы вместо того, чтобы решать насущные вопросы. Эта работа теперь показалась Андрею пустой и ненужной, и он сам удивился, как раньше не мог этого понять.

На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале.

Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и все семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно...

Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких-то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.

После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что-то новое и счастливое...

Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий...

Берги обустроились на новой квартире и, чтобы закрепить свое положение в обществе, решили устроить вечер. Среди приглашенных были Пьер, Ростовы, Болконский. Благодаря стараниям хозяев этот вечер ничем не отличался от других подобных вечеров.

Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.

«Что с ней?» - подумал Пьер, взглянув на нее...

Князь Андрей с бережливо-нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что-то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого-то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.

Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга. Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во все продолжение 6-ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.

«Что-то очень важное происходит между ними», - думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре...

Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Все это судьба. Ясно, что это судьба, что все это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что-то особенное»...

Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противоположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение...

Для женитьбы требовалось разрешение отца, и Андрей отправился в Лысые Горы. Старый князь воспринял сообщение сына с внутренней злобой, но с внешним спокойствием. Признав, что женитьба была невыгодна ни в плане родства, ни в плане денег, а невеста молода, он настоял, чтобы Андрей подождал год: оставил невесту и уехал за границу поправить здоровье. Через три недели Андрей вернулся в Петербург.

Князь Андрей с тревожным и серьезным лицом вошел в гостиную. Как только он увидал Наташу, лицо его просияло. Он поцеловал руку графини и Наташи и сел подле дивана.

Давно уже мы не имели удовольствия... - начала было графиня, но князь Андрей перебил ее, отвечая на ее вопрос и очевидно торопясь сказать то, что ему было нужно.

Я не был у вас все это время, потому что был у отца: мне нужно было переговорить с ним о весьма важном деле. Я вчера ночью только вернулся, - сказал он, взглянув на Наташу. - Мне нужно переговорить с вами, графиня, - прибавил он после минутного молчания.

Графиня, тяжело вздохнув, опустила глаза.

Я к вашим услугам, - проговорила она.

Наташа знала, что ей надо уйти, но она не могла этого сделать: что-то сжимало ей горло, и она неучтиво, прямо, открытыми глазами смотрела на князя Андрея.

«Сейчас? Сию минуту!.. Нет, это не может быть!» - думала она.

Он опять взглянул на нее, и этот взгляд убедил ее в том, что она не ошиблась. - Да, сейчас, сию минуту решалась ее судьба.

Поди, Наташа, я позову тебя, - сказала графиня шепотом.

Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла...

Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что-то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.

Что? Мама?.. Что?

Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, - сказала графиня холодно, как показалось Наташе... - Поди... поди, - проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.

Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь все для меня?» - спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, все: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.

Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?

Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь»...

Наташа не понимала, зачем нужно было откладывать свадьбу на год, если они любят друг друга. По настоянию Андрея состоявшаяся между семьями Ростовых и Болконских помолвка не разглашалась - Андрей не хотел связывать Наташу какими бы то ни было обязательствами. Накануне своего отъезда из Петербурга князь Андрей привез к Ростовым Безухова. Он сообщил Наташе, что посвятил Пьера в их тайну, и попросил ее обращаться к нему, если во время его отсутствия что-нибудь произойдет.

Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку.

Не уезжайте! - только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: «Ах, зачем он уехал!»

Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиономией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.

В Лысых Горах жизнь шла своим чередом. Старый князь с каждым днем становился еще более ворчливым, княжна Марья занималась воспитанием Николая, сына Андрея, все больше погружаясь в религию. Она не могла не заметить перемены, произошедшей в князе Андрее, но ей ничего не было известно о влюбленности брата. Однако вскоре Андрей из Швейцарии сообщил ей о своей помолвке с Наташей. Княжна Марья с неудовольствием восприняла это известие. В глубине души она желала, чтобы князь Андрей изменил свои намерения. В свободное время княжна Марья продолжала принимать у себя странниц, читать писание, и в конце концов, приняла решение отправиться странствовать. Однако жалость к отцу и маленькому Николеньке удержали ее от подобного шага.